Жындос заболел.

Жындос заболел.
Проснулся я в 3 ч ночи от ощущения, что кто-то завязал мой желудок в морской узел. Боль не давала мне уснуть и в 3:30 я ломанулся в туалет - кормить белого друга. Как же я ненавижу делать это!

Вроде чуть полегчало, и я снова уснул. Но ненадолго - в 4:15 я проснулся от точно такого же ощущения. Белый друг попросил добавки. Он ее получил.

Третья итерация - около 5 утра. После этого мне удалось поспать побольше - до 7:30. У ихтиандра по часам, видимо, значился завтрак. Что ж, "война-войной, а обед по расписанию!". Четвертый раз за эту ночь.

Тут проснулся Доцент со словами "Чо с тобой?". - "Блюю я, чо". На завтрак я, есс-но, не пошел.

Потом я, кажется, снова уснул. Когда проснулся, по совету Доцентовской тетки выпил стакан марганцевого раствора. Если бы я знал заранее, для чего он нужен, я бы этого не стал делать. А так, адская жидкость комом встала где-то в пищеводе, ухудшив мое самочувствие, но должного эффекта так и не произведя.

Потом Доцент притаранил мне от медсестры горсточку таблеток и градусник. Температура днем была 37.4.

Весь день я пролежал в кровати. Пил еще какие-то таблетки, порошки-адсорберы, воду, много воды. Доцент почти с материнской заботой приносил мне то воды, то таблетки, то градусник. К вечеру я стал замерзать даже в одежде, накрывшись двумя одеялами. Температура подобралась к 39 градусам.

Решено - пора сбивать температуру. Один выстрел ацетилсалициловой кислоты. Мимо. Второй. Мимо. Третий. Чувствую, прошибло. Стал потеть. Сильно потеть. Моя одежда, постельное белье - все промокло. В номере откуда-то появились мухи. Они летали надо мной и садились мне на голову. У меня даже не было сил их сгонять. От жары я скинул одеяло. Мухи стали исследовать мое тело. Я реально чувствовал себя свиньей, настоящей свиньей, которая валяется в грязи, облепленная мухами, но ей все равно. Мне действительно тоже было все равно. Мне уже было не так холодно, и я был этому рад. Больше меня ничего не волновало.

Ночь прошла в каком-то бреду. По-моему, посреди ночи я встал и пошел в другую комнату, где врубил телек и под него пытался уснуть. Утром я почувствовал, что очень хочу есть (а не ел я больше суток), но в пищевод как будто бы вставили чопик, и я понимал, что пище некуда будет деваться - она просто не дойдет до желудка. Так прошла еще половина дня. Помню уже смутно, но, по-моему, на ужин второго дня я все же согласился пойти.

Температура на протяжении всего второго дня держалась стабильно на отметке 37.4.

К началу третьего дня у меня немного появился аппетит, и я отправился на завтрак. Кстати, завтраки в санаторской столовой все были одинаково отвратительны - каждое утро давали кашу, одна хуже другой. А один раз принесли макароны на молоке - запах от них перебивал всякое желание даже пить чай.

Вот так я отравился персиковым соком.